1 октября. «Жизнь гораздо сюрреалистичнее, чем художественная реальность»

В рамках фестиваля «Книжная Сибирь» прошла первая творческая встреча с Алексеем Сальниковым — уральским писателем, известным в первую очередь по роману «Петровы в гриппе и вокруг него», который в этом году экранизировал Кирилл Серебренников.

Мы собрали самые интересные моменты беседы в виде коротких цитат:

— Волна популярности медленно поднималась, и сейчас должна начать медленно спадать. А может, и быстро. Отношусь к этому спокойно. В данный момент я рад тому, что происходит.

— Страна у нас большая, и она умеет приземлять, чтобы люди сильно не гордились.

— Он [фильм Кирилла Серебренникова, снятый по роману «Петровы и вокруг него»] меня потряс. После просмотра я какое-то время ходил ошеломлённый. Мне даже показалось: а не померещилось ли, что некоторые моменты настолько проникновенные? Но, я пересматривал фильм три с половиной раза, и — да, настолько.

— Я не стремлюсь приумножать деньги. Они [у меня] скорее медленно тратятся. Не люблю какие-то аксессуары. Чужие помещения — гостиницы... Люблю у себя быть, дома. Вообще, почему подъезды котами пахнут, а коты котами — нет?

— Стиль, по-моему, складывается случайно. Может, не стоит бояться самого себя, не подгонять под какой-то идеал. Или подгонять, но не бесконечно. Может, важнее закончить книгу, чем над ней без конца работать. Но всё это разбирается уже постфактум — был у человека стиль, был он хороший, или плохой... Ну, будем считать, что он у меня как будто есть.

— Юзефович, конечно, перегнула [о рецензии Галины Юзефович]. Про Гоголя, Булгакова — мне стало плохо. Может быть, синтаксис у меня хромает, пунктуация — не более. Я косноязычный человек, так, видимо, получается случайно.

— Столовская еда меня устраивала.

— Я со всей дури купил четырёхтомник «Американского вампира» — комикс. Хотя мог купить в любом книжном магазине Екатеринбурга. Не знаю, что на меня нашло. Люблю тащить из поездок что-то тяжёлое.

— В большинстве своём жизнь гораздо сюрреалистичнее, чем каждое отдельно взятое произведение.

— Первопроходцем — нет, это всё глупости. Просто пишу истории, какие в голову приходят.

— [Из современных писателей] хочу выделить Романа Сенчина. У него очень хорошие рассказы. Я нет-нет — скачусь в какую-нибудь фигню, в какую-нибудь сказочку. А он такой, сугубо реалист... Это трудно — остаться в рамках реализма, всё-таки сейчас время магического реализма.

— Из классиков я очень долго любил Достоевского, и не перестаю его любить. Люблю Салтыкова-Щедрина. А в последнее время очень полюбил Чехова.

— Поэзия сейчас как никогда жива.

— Неужели они сами не понимают глупости того, что они творят? [О фильме «Чернобыль» Данилы Козловского, вышедшем в этом году]

— Знаете, у нас бесконечные сериалы про войну: дрдрдрдр, танки катятся, шух-шух-шух, земля взметается... Вася! Коля! А! Тртртртртртр — прилетает самолёт... «Ах ты тварь, ты будешь говорить!» — НКВДшник метелит кого-то... Такой бред, и главное — зачем это всё?

— Я не люблю смотреть свои интервью. Недавно только посмотрел, чтобы сравнить: я давал интервью в Верхней Пышме, до того, как у меня диагностировали диабет, и у меня [в интервью] такой нездоровый блеск в глазах... И сейчас посмотрел — морда порозовела, немножко потолстел. И всё, и успокоился.

— Муза-музой, но важно оставаться читателем. Быть отчуждённым, что ли.

— Чтобы честно говорить с читателем, нужно хотя бы — что самое трудное — заговорить честно с самим собой. Самим себе мы лучше всего лжём.

— Вроде пишешь-пишешь, столько лет пишешь, должен был поумнеть — нет, бесполезно.

— Самый интересный комментарий, который я видел [в сети] — что я вообще ничего не писал, что я — литературный проект. Или: «Я психиатр, я вижу, что человек больной. Его надо изолировать!»

Автор: Никита Саруханян